Витков Степан Афанасьевич, 1939 г.р., г. Тараклия

Степан Афанасьевич, где и когда вы родились? Расскажите, пожалуйста, о себе, родителях, братьях.

Родился я здесь, в Тараклии. Вот мой дом (показывает рукой через дорогу).

Тот дом, который через дорогу, он был ваш?

Да. И весь участок земли тоже наш был. Отца звали Афанасий, маму – Федора. Деда по отцу тоже Афанасием звали. Они обрабатывали свою землю. Сдавали государству зерно и все остальное. 

А братья, сестры?

Нас было четыре брата и две сестры. Все уже умерли, один я остался. Я третий по счету из братьев. Старшего брата звали Георгий, 1937 г.р., потом Иван, когда он родился - не знаю. Третьим сыном был я, а после меня Афанасий – самый младший из братьев.  Когда родились мои сестры - я не знаю.

Сколько земли было у родителей?

Вот участок (показывает рукой через дорогу).  Вот отсюда наверх 50 метров, а сколько это точно я не знаю.  Была еще земля за селом: виноградник и поле, на котором выращивали кукурузу.

Скотина какая-то была у вас?

Корова, быки, две лошади, овцы. Все было. Все пропало.  Была также телега, различный сельхозинвентарь и инструменты – все забрали.

Во время войны отец ваш не воевал?

Нет, он был с нами в Тараклии.

Вы в школе учились после войны?

Нас подняли в 1949 году, мне, значит, было 10 лет. В школу ходил, но по-русски плохо понимал, и забросил…  Ходил с отцом в поле работать. Отец  давал мне маленькую тяпку, которой я полол кукурузу.

Вы помните день 6 июля 1949 года, когда за вами пришли?

Это было ночью. Было 12 часов ночи. Жили мы в том доме через дорогу (показывает рукой). Отец хотел бежать.

Почему?

Чтобы оставили семью в покое. Но потом решил не бежать. Мама наша была больна, и он не хотел оставлять ее одну с маленькими детьми. 

Он остался?

Остался. В дом зашли военные, с оружием. Говорят отцу:  вы арестованы, высылаем вас в Алтайский край. Потом говорят отцу: Зажги лампу. А лампа осталась под летним навесом, на улице, где мы в хорошую погоду кушали. Отец пошел за лампой, а солдаты так и ходили за ним с оружием повсюду.  Мама вы это время была на веранде. Она была больна, не могла ходить. 

Все ваши были дома?

Да. Отец, мама и мы четыре брата.

А сестры?

Они к тому времени умерли уже.

А за что вас выслали?

(Раздраженно) Кто знает за что?! Говорят нам: берите вещи. Столько вещей, сколько можете нести. Будет много пересадок, долгая дорога.

Что успели взять?

А что отец успел – одно одеяло, простыни… 12 часов ночи! Погрузили нас четыре семьи на одну машину. И повезли. Куда – не знаем.

Куда вас привезли?

На ж/д станцию в Тараклии. Погрузили в телячьи вагоны и повезли в г. Болград. Там есть разъезд. На этом разъезде простояли сутки.  После этого подцепили другой локомотив и повезли.  Как было в дороге?

А как? Хлеб дают – воды нет. Рыбу дают – воды нет. Хорошо, что мы успели яблоки с собой захватить. Раноспелка была. Мешок яблок с нами был, и мы кушали каждый день по два яблока.

А чем еще кормили?

Если давали хлеб, то другого уже не давали. Если давали кашу, то хлеб уже нет.  Так и живи.

В вагоне много народу было?

4 семьи.  В туалет ходили в ведро,  в угол вагона. Двое держали одеяло, прикрывали, пока ты делал свои дела. Потом это выбрасывалось в форточку – окошки были в этих вагонах.  Бывало, загонят в какой-нибудь тупик, и стоим там и сутки, и две, и четыре.

Вы не помните, в дороге болели, умирали люди?

В нашем вагоне никто не умер.

Сколько вы ехали?

45 дней ехали.

Куда привезли вас?

Алтайский край (Калманский район  - а.т.), село Калманка. Из поезда нас высадили в Барнауле и оттуда уже везли на машинах.  В Калманке разместили нас на зерновом складе: дыры в стенах, крыша  с прорехами… На следующий день распределили нас по домам, на квартиры к местным. Мы поселились у одного русского  в доме: мы в одной комнате, а он с семьей - в другой.

Вы на русском говорили?

Плохо говорил и плохо понимал. Сейчас понимаю, но говорю тоже плохо.

Понятно. Чем занимались с первых дней?

Работали. Надо было кушать. Нас же не кормили. Правда, когда мы приехали, - а нас было 6 человек, - для нас было посажено 6 соток картошки. Вот ваши сотки с картошкой – сказали они.  Осенью мы выкопали подводу картошки. Это была помощь нам.

А по приезду отец  сразу стал помощником кузнеца – сколько заработает, столько и получит. А потом его назначили конюхом.

Голодали там?

Голода там не было. Только в пути страдали, А на месте – нет. Голод был здесь после войны.

Что  мама?

У мамы была водянка – вот такой живот. Там она не умерла. Умерла уже здесь в Тараклии после возвращения. Из наших никто там не умер, все вернулись обратно.

Вы говорили, что отец ваш стал конюхом?

Да. Когда он стал конюхом, мы начали тоже работать с отцом.

Болгары хорошо работали? Сколько их там было.

Работали хорошо. Отец ходил в передовиках.

Вы и ваши братья чем занимались?

Я вместе с отцом работал. Был тоже конюхом. У нас было около 150 лошадей.  Отец лошадей запрягал, работал на них. А  их пас. И мои братья тоже пасли лошадей. Мы сменяли друг друга.

Опишите, пожалуйста, один обычный рабочий день вашего отца.

С утра бригадир дает задание сделать за сегодняшний день такую-то работу.  Например, перевозить сено. Подъезжали к скирде, волокушу под нее подводили, перевязывали веревками и перетаскивали, волокли туда куда надо. Целый день. На другой день могло быть другое задание. Взрослые лошади выводились на работу, а молодняк на пастбище. Другие болгары тоже так работали – делали все, что скажут.

А в школу кто-то из вас ходил?

 Я там ходил, но поскольку по-русски плохо понимал, то еле-еле закончил три класса. Тяжело было учиться, закончил три класса и один коридор (смеется). Малограмотным остался. Но читаю понемножку. С одноклассниками нормальные были отношения, никто меня не обижал. Но было тяжело с русским языком.

А другие братья?

Тоже малограмотные.

Скажите, из поднятых, кроме болгар, кто еще был?

Не было других. Там было только три семьи: мы и две семьи из Копчака.

Школа, насколько я понимаю, была. А больница?

Была.  Там могли все лечиться. В нашей семье никто не болел, кроме мамы. У мамы, я говорил, была водянка. Ее там вылечили.  Она умерла в Молдове, но не от водянки.

Местные как жили?

По-разному. Кто хорошо, кто плохо. Также как и мы. Я говорил, что в первый год нам помогли картошкой. Потом давали пшеницу (кукурузы там нет) и еще что-то – стали жить лучше.

А что вы делали с этой пшеницей?

Мололи ее на мельнице. Из муки пекли хлеб.

Что еще ели в первое врем кроме картошки и хлеба? Молоко пили?

Откуда молоко, коль коровы не было?

А мясо?

Мясо (раздражаясь)… Мясо. Если есть деньги, идешь в магазин и берешь. А у нас денег не было.

Магазин был?

Был, но денег в первый год не выплачивали. Если не хватало пшеницы, отец шел в колхоз и выписывал…  Потом стали расплачиваться деньгами. Отец получал свои и наши деньги в колхозе. Что покупали в магазине – не помню.

А во что одевались, не помните?

Вначале одевались в то, что давали нам люди. Кому что не жалко. Позже стали покупать в магазине по размеру.

Дом свой не строили там?

Через четыре года, где-то в 1953 году, отец получил участок и построил там саманный домик, в который мы и переехали. Там уже не было насекомых. Две комнаты и коридор. Было хорошо.

Домашнее хозяйство не заводили?

Корову купили, барашек завели. Землю возле дома обрабатывали. Выращивали картошку, помидоры. Помидоры  росли, но не успевали созреть. Кукуруза тоже успевала созревать. Там созревали только пшеница и картошка.

Были ли какие-то ограничения в передвижении?

Да надо было регистрироваться. Без разрешения покидать село нельзя было. Отец был назначен старшим и, если кому-то надо было куда-то идти или ехать, то он говорил об этом отцу. А отец уже шел в милицию (коменданту – а.т.) и давал расписку, что человек никуда не убежит. А куда убежишь?!

У вас была религиозная семья?

Да. В Тараклии ходили в церковь. Но в Калманке церкви не было.  Как отмечали  Пасху, Рождество? Не ходили на работу, отдыхали.  Таким же образом отмечали и советские праздники.

Как вы отдыхали? Клуб был?

Кино показывали. Клуб был, но далеко от нашего дома, поэтому  я там не появлялся. Отдых заключался в том, что не ходили на работу. Выходной был по воскресеньям.

Местные как относились к вам, к этим нескольким болгарским семьям?

Нормально относились, проблем не было.

Мама вам болгарские блюда там готовила?

Не помню. Сегодня суп, завтра макароны, послезавтра – каша. Так меняли – не будешь все время одно и то же кушать.  У местных учились собирать ягоды и заготавливать их на зиму.

Смерть Сталина помните?

Я был в школе. Помню, пришел учитель и сказал: Иосиф Виссарионович Сталин умер. И нас отпустили по домам. Вот и все, что я помню.

Ваша жизнь как-то изменилась после его смерти?

Не знаю. Наверное.

Между собой болгары из Молдавии ладили?

Ладили.

Вы все время в этом селе находились?

С 1949 по 1956 год. В марте месяце 56-го мы вернулись. Помню, приехал на санях, привез немного сена и говорит: Степа бери коней и отведи их на конюшню. Дома негде было их держать.  А сам пошел в правление колхоза получать деньги. Там и узнал, о том, что пришел указ о нашем освобождении.  По дороге отец  купил две бутылки водки, пришел домой и рассказал матери, что вышел приказ о нашем освобождении, и что мы можем ехать домой.

У нас никто в доме не пил. Собрались знакомые, соседи, и отец рассказал им, что нам воля вышла. И тогда они выпили по 50 гр. водки.

А вообще пили там?

Нет. Болгары не пили.

А местные?

Е-е-е-е-й (пауза). Пили, на работу не ходили. Запои у них были…

Вы вернулись в 1956 году. Куда, в Тараклию?

В Тараклию. Нас приняли, прописали. Ни дома, ни участка не вернули. Дом даже не попал в список конфискованного имущества. Имущество в описи, - лопаты, мотыги, скот, - было все, а дома не было. Уже который год пишу, чтобы вернули дом, а ответа никакого.

А тогда сказали, что дадут в другом месте участок для строительства. А там, где мы жили, был сначала Комунхоз, а потом дали дом другой семье. Они там и сейчас живут, в нашем доме. Вот через дорогу.

А вам дали участок здесь?

Отцу дали выше по дороге. А здесь, где мы живем сейчас жила старая бабка, за которой мы ухаживали. Она нам этот дом оставила, потому что никого у нее не было. Старый дом мы снесли, и сами построили новый.

Вы в пионеры, комсомол, в партию не вступали?

В школе был октябренком. И в комсомол меня приняли в колхозе на Алтае. В партии не был.  Говорил, что не грамотный  - и ко мне не цеплялись.

Кем вы работали, когда вернулись?

Отец и здесь работал конюхом в колхозе, а я устроился на производстве. 36 лет проработал в Межсельхозтехнике. Грузчиком. Вышел на пенсию. Пошел я в райсобес к Виктории Константиновне, чтобы послали меня на курорт. А она мне говорит: Дедушка ты должен был проработать не 36, а 38 лет, чтобы на курорт поехать. Я плюнул, бумагу бросил и ушел.

После возвращения вам кто-то напоминал о депортации, кто-то вас в чем-то упрекал?

Говорили: Если бы ты был хороший человек, тебя не послали бы в Алтайский край.

Кто говорил это? Почему молчите, не хотите говорить? Это нужно для Истории. Не надо бояться.

(Пауза) А что говорить? В глаза не говорили, а за глаза говорили, материли.

А как люди вас приняли в Тараклии?

Ну как приняли?! Приехали живы-здоровы. Отец построил дом. Стали жениться, начали строится и мы, и братья -не будем же все вместе жить.

Перемены 90-х гг., перестройка вас как-то задели, что-то изменили в вашей жизни?

Нет.

Вы когда вышли на пенсию?

В 2000 году. Поступали вагону с цементом, удобрением, дустом, ядохимикатами – все мы разгружали.

Но вам в 2000 году шел 61 год?!

Да я работал грузчиком до последнего, таскал мешки наравне с молодыми.

Какая у вас пенсия?

1003 леев.

А у жены?

Жене 77 лет, а пенсия у нее – 807 леев.

Сколько у вас детей?

Сын и дочь. Оба в Москве. Сын, Гриша, работал здесь, но работа кончилась. Дочь училась здесь на повара, и сейчас работает в Москве по специальности. У сына девочка и мальчик, а у дочери два мальчика. Получается, у нас три внука и одна внучка.

Почему уехали?

Здесь не было работы. Возвращаться не собираются. Приезжают только в гости. Вот умрем, кому все останется…

Советскую власть, если коротко, как бы вы охарактеризовали?

Власть хорошая была.

Она же вас в Сибирь выслала?

Она ли, а может кто-то другой нас выслал.  Я не знаю. Сегодня власть хорошая?

Я не знаю, я вас спрашиваю.

С 1939 года живу – власть то хорошая, то плохая. Так дни и проходят.

Есть ли период в вашей жизни, когда вы были счастливы?

Как вам сказать… Когда я был молодой, я шел по дороге и песни пел. Пою, и работа идет хорошо. А сейчас и работа плохая, и песни плохие.

А какие песни вы пели?

Болгарские пели. А сейчас не поем.

Вы говорите на молдавском?

Нет. И на гагаузском не говорю. Только на болгарском и русском.  На русском, как видите, с трудом. По-русски говорил только в Сибири. Здесь на работе, в семье – только по-болгарски. 

Если бы вас не отправили в Сибирь, вы жили бы по-другому?

Жили бы как люди здесь. Но в Сибири нам было лучше, чем людям здесь в Тараклии?  В Сибири нас убивали холода – 40-45 до 50 ниже нуля. Отец решил, что надо возвращаться в Тараклию, но могли и там остаться, потому что жили неплохо.

Спасибо огромное за интервью. Извините, что мучил вас так долго.

Интервью, транскрибирование и литературная обработка Алексея Тулбуре.

Интервью от 1 сентября 2012 года.

Транскрибирование от 19 ноября 2012 года.