Бессарабская история (депортация 1941 года на примере одной семьи)

Автор: Алексей Тулбуре, магистр истории

Я рос в семье,  в которой тема сталинских репрессий не было табу. Однако, об этом говорили не часто, и я не помню, чтобы говорили в трагических тонах. Наверное, щадили детей. Щадили и защищали, потому что мы, я и мои братья, могли об этом неправильно «распространяться» на улице и в школе, и это могло иметь плачевные последствия для нас и для наших близких.

В 70-е уже никто не боялся депортаций, однако,  ни о каком открытом обсуждении  репрессий и тем, с этим связанных,  не могло быть и речи. Не говорить об этом было элементом «тактики выживания» в условиях развитого социализма.

Поскольку о депортации и ссылке мне рассказывали мама и бабушка Евдокия, то у меня сложилось представление, что в Сибирь были сосланы только они. У меня не было и приблизительного представления о масштабе советских репрессий в отношении нашей многочисленной семьи. 

Как это обычно происходит, осознание того, что надо расспросить о прошлой жизни, в т.ч. о репрессиях,  всех моих старших родственников, - дедушек, бабушек и пр., - пришло только после того, как уже некого было спрашивать.  Сегодня я собираю свидетельства чужих людей, а надо было начинать со своих. Урок другим.

Изучение архивных материалов помогло мне в какой-то степени исправить «ошибку молодости» и воссоздать ход и масштабы репрессий, которым подверглись члены моей семьи в 40-е и 50-е годы ХХ века. Однако я потерял эмоции, личное отношение моих прадедов и дедов, прабабушек и бабушек к тому, что с ними произошло.  Я зафиксировал подробные воспоминания о ссылке только моей мамы, Тулбуре Марии Васильевны (интервью было опубликовано), однако это воспоминания ребенка. Может быть поэтому мама, рассказывая мне о Сибири, не плакала.

Так сложилось, что по линии матери у меня, «благодаря» репрессиям советской власти, образовалось три комплекта прадедушек, прабабушек, дедушек и бабушек. Все они были репрессированы.  В истории репрессий семьи Бырду, представляющих один из составов моих предков,  которую  я предлагаю вашему вниманию, много сюжетов, могущих войти в сценарий как триллеров, так и мелодрам. Много там событий абсурдных. Абсурдных, не только с точки зрения современности, но и противоречащие логике того времени. Например, депортация детей и инвалидов, не замешанных ни в каких преступлениях против советской власти и не представляющих никакого для этой власти экономического интереса (дешевая рабочая сила и т.д.).

Василий Дмитриевич Бырду

Моего прадедушку звали Василе Бырду.  Родился он в 1890 году. Прабабушку звали Мария. Родилась она,  то ли в 1886, то ли в 1893 году[1].  У них было четыре сына: Ион, 1910 г.р.,  Василий, 1917 г.р., Григорий, 1924 г.р. и Леон, 1930 г.р.  Жили они в с. Пашканы, Лэпушнянского уезда  (до 1925 г - Кишиневского уезда).

Занимался Василий Бырду и его семья сельским хозяйством. В сезон нанимали до 12-14 работников.  Часть продукции, полагаю, продавали. В доме постоянно жил и помогал по хозяйству один человек. Сыновья помогали отцу по хозяйству.  В 1940 году семья Василия Бырду владела двумя домами[2], одним сараем и 18 га земли.  В хозяйстве также имелись 2 лошади, бык, 2 коровы, 2 вола, три свиньи и 26 овец.

С  1923-го по 1938-ой год мой прадед был членом Национал-Либеральной партии Румынии.  В 1934 году, как утверждают материалы следствия НКВД[3],  даже избирался от этой партии примаром (мэром – а.т.)  села Пашканы. Я, откровенно говоря,  был рад узнать о либеральном, - а не о каком-либо другом, - политическом прошлом моего прадеда.  Позже, на допросах в НКВД, прадед Василий свое мэрство отрицал, но не членство в Национал-Либеральной партии.

Василий Бырду получил «низшее» (так в документах – а.т.) образование, посему писать и читать умел.  В русской армии, при Николае кровавом, служил рядовым. А вот в румынской служить не довелось. В жандармах – не ходил. С последними, однако, «взаимодействовал». Взаимодействие заключалось в совместном (не частом) потреблении вина. Пить даже с любым  местным начальством – не только привилегия, но и один из непреходящих элементов «тактики выживания» любого бессарабского крестьянина, а  уж тем более зажиточного - того, кому было что терять.  

Так было до июня 1940 года.

Осенью 1940 года по решению президиума Лэпушнянского  РИК[4] от земельного надела Бырду Василия были «отрезаны» (конфискованы – а.т.)  и розданы малоземельным жителям села Пашканы  8,56 га земли.  После конфискации части земли занятия прадеда Василия и его семьи не изменились  - продолжали заниматься хлеборобством.[5]

13 июня 1941 года прадед Василий и вся его семья были советской властью высланы из МССР.  Прадед – в Ивдельлаг НКВД.[6]  Прабабушка Мария и трое их сыновей (Василий, Григорий и Леон) – в Тюменскую область, Сургутский район, пос. Банный[7].  Иона, как женатого и живущего отдельным хозяйством, оставили в Пашканах, не депортировали.

Из материалов «дела» следует, что первый допрос Бырду Василия (Дмитриевича) имел место 19 декабря 1941 года, через полгода  после ареста и депортации. Василий отрицал все (мэрство, винопитие с жандармами и т.п.), кроме членства и агитацию за Национальную Либеральную партию Румынии. 

В «либерализме» его и обвинили: «Бырду Василий Дмитриевич обвиняется в том, что … являясь активным членом партии «Либералов», вел активную борьбу, направленную на укрепление буржуазно-фашистского режима и ослабление революционного движения в Молдавии …». Прадеду было выдвинуто обвинение по ст. 58-4 УК РСФСР: «Оказание помощи «международной буржуазии», которая не признаёт равноправия коммунистической системы, стремясь свергнуть её, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазии общественным группам и организациям в осуществлении враждебной против СССР деятельности». 

Мне почему-то кажется, что мой прадед Василий так и не понял в чем его вина, и каким образом ему, обрабатывающему землю, выпивающему с жандармами и односельчанами, растящему детей и агитирующему за самую демократическую партию межвоенной Румынии,  удавалось еще и «оказывать помощь международной буржуазии, которая не признаёт равноправия коммунистической системы»?  Думаю, он до конца не понимал, почему его вообще в чем-то обвиняют.  

Не дождавшись приговора от Особого Совещания при НКВД СССР, куда  для окончательного решения следственные органы Ивдельлага отправили его дело, мой прадед Василий в лагере умер. 

В справке о смерти указано, что Бырду Василий умер в Ивдельлаге 18 апреля 1942 г.[8] Причина смерти:  «Пеллагра – стенокардия».  Верю, хотя до сих пор считал, что его расстреляли.[9] В марте 1942 года, за месяц до смерти,  его признали инвалидом второй группы.  Высылали здоровым. С июня 1941-го по март 1942-го здорового пятидесятилетнего мужчину превратили в инвалида. Пеллагра[10] ...  Василий Дмитриевич Бырду, член Либеральной партии Румынии с 1923-го по 1938-ой г., зажиточный крестьянин, уважаемый в селе человек, отец четырех сыновей умер от голода, холода,  истощения, от нечеловеческих условий содержания в Ивдельлаге.  

Мария Васильевна Бырду, ее сыновья Леон и Григорий

Мария вместе с сыновьями была отправлена в пос. Банный, Сургутского района, Тюменской области.[11] Если правда то, что она родилась в 1893 году, то ей не было и пятидесяти (была моложе меня, пишущего эти строки).

У меня не было возможности спросить у прабабушки Марии и у ее сыновей что из себя представлял в 1940 году поселок Банный.  Мои собственные исследования многого в этом смысле не дали. Год основания нигде не указан. Скорее всего, поселок был основан ссыльными или для ссыльных. Вероятно, в поселке была баня, в которой проходящие через него (ссыльные, арестанты, путники и т.д.) могли помыться.  Однако, это всего лишь гипотеза.  Сегодня в Банном проживает два десятка человек[12], а сам он находится  на т.н. межселенной, ничьей, как говорится,  территории. Территории, не включенной  в состав ни одного городского  или сельского поселения.  Еще то место.  

Одно ясно, в Банном в 1940-ом альтернативы тяжелому физическому труду, - валка, сплав, обработка леса и сельхозработы[13]- не было.  «На выселках», как называли ссыльные поселок, очевидно,  никакой социальной инфраструктуры, - магазин, фельдшерский пункт, школа и пр., -  тоже не было.  Может быть, как я указано выше, была баня.  Из документов следует, что Леон, которому в 1941 году было 11 лет,  и Мария не работали - находились, как указано в «деле» на иждивении Григория (в 1941 г. – 17 лет). То, через что прошли депортированные в пос. Банный молдаване и другие ссыльные,  сложно назвать жизнью. Это было выживанием.  

В 1946 году Леон совершает побег из места спецпоселения, но не скрывается, а открыто возвращается в родное село Пашканы.  Из документов мы узнаем, что Леон появился в селе в октябре 1946 г. без каких либо документов, подтверждающих освобождение.[14]  Леон женится, в его семье появляется ребенок, а сам он в Пашканах работает трактористом в местном колхозе (колхоз им. Кирова). Никаких репрессивных мер в его отношении больше не было предпринято -из Молдавии Леон больше не выселялся и за побег никакого наказания не понес.[15]

Совершает побег из зоны спецпоселения и Мария, но чуть позже своего сына Леона. Сама она в одном из своих заявлений на имя властей пишет, что  покинула  поселок Банный[16] через шесть лет после депортации, т.е. в 1947 году.[17]  Из доноса агента по кличке «Охотник» от 18 февраля 1948 года мы узнаем, что Мария появляется в Пашканах в январе 1947г., через три месяца после своего младшего сына.[18] В селе она живет в семье Леона.  Полтора года у советской власти к Марии Бырду нет никаких вопросов и претензий.  

В марте 1949 года[19] Марию арестовывают.  15 сентября того же года Особое Совещание при МВД СССР  приговаривает ее «за побег с места обязательного поселения с зачетом в наказание срока предварительного заключения к водворению к месту обязательного поселения».  После года содержания в Кишиневской тюрьме,  Марию этапируют  (через сеть пересыльных тюрем, включая Одесскую, Куйбышевскую, Челябинскую (здесь з/к Бырду лечили от острой простуды) и Тюменскую тюрьму №1) в Ново-Заимкинский район, Тюменской области,  РСФСР в распоряжение местного Отделения МВД для определения места спецпоселения.   Там ее, признав инвалидом II группы[20],  помещают в местный дом инвалидов.  Летом 1950 года Марию отправляют не к сыну  Григорию в Сургутский район, а в дом инвалидов в пос. Октябрьский, Тобольского района, Тюменской области. Там «нетрудоспособная»[21] Мария находилась до середины 1956 года. Летом 1956 года Марию отпускают умирать в Молдавию.[22]  В момент освобождения двое ее сыновей, самый старший – Ион (не репрессированный) и самый младший Леон, совершивший побег из ссылки, жили в Молдове.  Двое остальных, Василий и Григорий, оставались в Сибири в режиме спецпоселения. Марии «повезло», она вернулась на родину на пять лет раньше определенного срока ссылки – 20 лет. Свободу  Мария и ее семья должны были обрести в июне 1961 года.[23]

Третий сын Марии и Василия, Григорий все годы депортации находился по месту  изначальной ссылки – пос. Банный (потом в пос. Островной), Сургутского района, Тюменской области.  Нам также известно, что с 1941-ый по 1946-ой год работал в местной сельхозартели только Григорий, а мать и младший брат Леон находились на его иждивении.  С 1950 г. Григория переводят на работу на лесозаготовительный участок, Сургутского леспромхоза, находящегося в пос. Островной, где он работает до освобождения.  

За все время ссылки у советской власти к Григорию больше не было замечаний. На работе «нормы выработки» выполнял и перевыполнял, за что не раз, в т.ч.  празднику 1-го мая, получал почетные грамоты. «За время пребывания в ссылке фактов нарушения установленного режима спецпоселения за Бырду не наблюдалось. По отношению к существующему строю, мероприятиям партии и советской власти настроен лояльно, связей с антисоветскими и уголовно-бандитскими элементами не установлено».[24]  В случае Григория мы другой элемент из «тактики выживания» - лояльность, попытки приспособиться к условиям, изменить которые ты не можешь.

Несмотря на отсутствие замечаний, почетные грамоты и лояльность к мероприятиям советской власти режим спецпоселения с Григория Бырду сняли только в июне 1957 года. В Молдавию он сразу не поехал по причине отсутствия денег – остался зарабатывать на дорогу и на первое время проживания после возвращение.  На родину Григорий вернулся в 1961 году и сразу же столкнулся проблемой - не смог получить прописки. В доме родного брата.[25]   В том же году Григорий вынужден уехать с семьей (первая информация о наличии у Григория  семьи) в г. Кучурган, Одесской области, УССР.  И только в январе 1962 года Григорий получает  от официальных властей МССР разрешение на прописку в Молдавии на общих основаниях.[26]

К моменту освобождения Григорию было 33 года,  из которых 16 он прожил в режиме спец-поселения. В Молдову он вернулся через 20 лет после депортации, пробыв  в Сибири полный срок ссылки, определенный на момент депортации в июне 1941 года.  В 1961 году ему  было 37 лет.  

Дед Василий Бырду 

Депортировали из МССР пять членов семьи Бырду, - главу семьи Василия, его жену Марию и их трех сыновей: Василия, Григория и Леона. До места назначения (Василия - в лагерь, остальных в ссылку) были доставлены все, кроме страшего сына Василия. Василий совершил побег из эшелона, вернулся в Молдавию, где прятался до прихода румынских войск. По данным НКВД в Пашканах Василий Бырду встречает румынские войска  «с вином». При помощи новой румынской администрации он возвращает конфискованное советской властью имущество, в т.ч. уже засеянную другими землю, и в последующие годы работает в своем хозяйстве. В августе 1941 года дает в суде показания на бывшего председателя пашканского сельского совета. К слову, этот человек выжил - был осужден, но не казнен румынской администрацией. С 1942-го по 1944-ый он также служит в румынской армии по охране складов и боеприпасов. Надо полагать,  служба проходила в родном селе или неподалеку от него.[27]  В материалах «дела» есть свидетельства Василия Бырду, в которых он отрицает службу в румынской армии и вообще все, кроме работы в своем хозяйстве.[28]

В 1942 году (точной даты нет) Василий женился на Евдокии Самсон, девушке из села Болцун, Ниспоренского района.  25 января 1943 года у них рождается дочь Мария – моя мама.

В 1944 году, после восстановления советской власти, Василия призывают в Красную армию, однако по состоянию здоровья комиссуют. 23 мая 1945 года Василий Бырду арестован органами НКВД и в ноябре осужден Особым Совещанием при НКВД СССР за «измену родине» на восемь лет заключения в исправительно-трудовом лагере.  «Измена родине», надо полагать, заключалась в том, что 24-летний паренек бежал из эшелона, везущего его в сибирскую ссылку.  Сидел дед в лагере в Архангельской области.

23 мая 1953 года, после истечения срока наказания, Бырду Василия отпускают «на свободу», паспорт не выдают и под конвоем отправляют по «месту жительства семьи». Семья Василия Бырду – это его тесть Самсон Степан  Григорьевич, его жена Бырду Евдокия Степановна и его дочь Бырду Мария Васильевна. Все они 6 июля 1949 года, когда Василий Бырду отбывал наказание в лагере, были депортированы как «кулацкая семья» в Сибирь – станция Тупик, 115 км, пос. Парчум,  Чунский район, Иркутская область, РСФСР.

Проблема в том, что его тесть от болезней и истощения умер в ссылке еще в 1950, а его жена Евдокия, которой Василий писал из лагеря, что не выйдет оттуда живым, в том же году стала вести совместное хозяйство[29] с Димитриу Яковом (1926 г.р.), который был сослан в те же места из с. Болдурешть, Ниспоренского района, МССР.  В 1953 году у Евдокии с Яковом был уже общий ребенок. После лагеря дед Василий был сослан по «месту жительства семьи», членом которой он уже не был.

 «По месту жительства семьи», в Сибири дед Василий женился на ссыльной девушке и, несмотря на многочисленные прошения об освобождении (абсурдность ситуации , что он был выслан на спецпоселение к семье, к которой больше не имеет отношение, он приводил в качестве аргумента в каждом письме) был снят с режима спецпоселения только в 1958 году.

Василий Бырду с новой женой возвращается в Молдавию, в Ниспорены, где покупает дом недалеко от дома, в котором поселяется семья Якова и Евдокии Димитриу.  Так у меня «образовались» по линии матери два деда и две бабушки.  Я очень  любил бабушку Евдокию и дедушку Василия, которые родили мою маму. Вместе они прожили всего три года, и те во время войны.

Вместо заключения

Бырду Василий Дмитриевич, 1890 г.р., умер от истощения в апреле 1942 года в Ивдельлаге.

Бырду Мария Васильевна, 1886 г.р.,  провела в сибирской ссылке (с полутора годичным перерывом) 15 лет.

Бырду Василий Васильевич, 1917 г.р.,   - 8 лет исправительно-трудового лагеря и пять лет ссылки в Сибирь.

Бырду Григорий Васильевич, 1924 г.р.,  16 лет сибирской ссылки.

Бырду Леон Васильевич, 1930 г.р., 5 лет сибирской ссылки.  

Все члены семьи Бырду, высланной в Сибирь в 1941 году – Бырду Василий Дмитриевич, Бырду Мария Васильевна, сыновья – Василий, Григорий и Леон, -  в 1991 году прокуратурой СССР реабилитированы, поскольку никакого преступления против советского государства не совершали.[30]  

P.S.  Мой другой прадед по материнской линии Самсон Штефан (Григорьевич), 1886 г.р., депортирован 6 июля 1949 года из села Болцун, МССР - умер в 1950 году  на станции Тупик, Чунского района, Иркутской области, РСФСР.  Не выдержал условий первого года ссылки.

Его жене, моей прабабушке Самсон Кристине Федоровне, 1883 г.р.,  «повезло» - она умерла до депортации.

Моя бабушка Бырду (Самсон в девичестве) Евдокия Степановна, 1922 г.р., депортирована 6 июля 1949 года из села Болцун, ССР. Провела 8 лет в сибирской ссылке. В Сибири вышла вторично замуж (первый муж, Бырду Василий, прислал письмо из лагеря, в котором просил его не ждать) за Якова Димитриу.

Мой дед Димитриу Яков Васильевич, 1926 г.р. депортирован 6 июля 1949 года из села Болдурешты, МССР. Провел 8 лет в сибирской ссылке. С ним был депортирован  его брат Георгий, которому на момент депортации было 17 лет и его сестра Нина, 1936 г.р.  Их отец, Димитриу Василий (мой прадед)  был по время войны почтальоном в Болдурештах и после восстановления советской власти  был осужден «за измену родине».  После войны осуждена была и жена Василия, Димитриу Ефросинья (по молд. Фрэсына – а.т.).  В 1949 году фактически депортировали детей семьи Димитриу  – родители находились в заключении.

Моя мама Тулбуре (Бырду в девичестве) Мария Васильевна, 1943 г.р., депортирована 6 июля 1949 г. в возрасте 6 лет вместе с матерью и дедом. Провела в ссылке 8 лет.

[1] Архив МВД Республики Молдова, Фонд R- 3401, опись 1, ед.хр. 5865, дело № 04589 на имя Василия Дмитриевича Бырду, стр. 1. В этом «деле» год рождения прабабушки 1893-ий. В другом,  в другом, уже ее «деле» - год рождения Бырду Марии Васильевны 1886-ой.

[2] Один дом, полагаю, принадлежал старшему сыну Иону, который был женат и жил отдельно от родителей.

[3]  Архив МВД Республики Молдова, Ibidem, стр. 5.

[4] Районный Исполнительный Комитет.

[5] В анкетах НКВД в разделе «занятие» прадед обозначался как «хлебороб».

[6] Ивдельлаг НКВД, Ивдельский исправительно-трудовой лагерь НКВД. Существовал с августа 1937. В 1941-46 подчинялся Управлению лагерей лесной промышленности НКВД СССР. Располагался в с. Никито-Ивдель (с 1943 - г. Ивдель) Свердловской обл.

[7] Банный — посёлок в России, находится в Сургутском районе, сегодня Ханты-Мансийского автономного округа — Югры.  Климат резко континентальный, зима суровая, с сильными ветрами и метелями, продолжающаяся семь месяцев. Лето относительно тёплое, но быстротечное.

[8] Дело на Бырду Василия Дмитриевича открыто 12 июня 1941 года и закрыто 27 марта 1942 года, за три недели до официальной даты его смерти, 18 апреля 1942 г. Что это, бюрократическая оплошность? Или другое?

[9] Не слышал и не читал про вернувшихся из лагерей глав семей, депортированных в июне 1940 года из Бессарабии. Это давало повод думать, что эти люди были казнены в лагерях. Они фактически и были убиты условиями содержания.

[10] Один из авитаминозов, который является следствием длительного неполноценного питания.   

[11] Мария произносит название как «Бана»,  именно так название поселка пишется в различных заявлениях Марии на имя властей (так, видимо, слышал писарь, писавший заявления вместо неграмотной Марии).

[12] Согласно Всероссийской переписи 2010 г.

[13] Из одного из заявлений Бырду Марии выясняется, что в п. Банном была сельхозартель местного  колхоза, в котором работали ссыльные.

[14] Архив Министерства Внутренних Дел Республик и Молдова, дело № 13427 о выселении Бырду Марии Васильевны, стр. 9 (54).  Из донесения спец. агента по кличке «Охотник».

[15] Там же, стр.8.

[16] В деле есть автобиография Марии Васильевны Бырду, в которой она пишет, что получила в 1947 году паспорт.

[17] Ссыльные находились на спецпоселении, что предусматривало периодическую регистрацию в спецкомендатуре и запрет покидать место ссылки без разрешения коменданта. 

[18] Архив Министерства Внутренних Дел Республик и Молдова, дело № 13427 о выселении Бырду Марии Васильевны, стр. 9 (54). 

[19] 6 июля 1949 года, когда Мария Бырду сидела в Кишиневской тюрьме, в Сибирь «на вечное поселение» депортируют ее свата Самсон Штефана, невестку, жену сына Василия, Евдокию Бырду и внучку Марию.

[20] После ареста в марте 1949 года сначала в СИЗО Карпиненского РОВД, потом в тюрьме № 1 г. Кишинева Мария проходит медицинское освидетельствование и ее признают здоровой.

[21] Ее нетрудоспособность, т.е. бесполезность для ГУЛАГ, признает специальная медицинская комиссия в 1951г.

[22] До освобождения сын Марии, Леон,  посылал на имя властей ходатайства об освобождении матери со спецпоселения, выражая готовность взять мать на иждивение. Это, надо полагать, было  одним из условий освобождения спецпоселенца инвалида. Недепортированный сын Ион, проживший все это время в селе Пашканы, взять мать на иждивение категорически отказался (Архив МВД, дело Бырду М.В, стр. 52). Надо отметить, что и Мария неоднократно писала прошения о своем освобождении, а также об освобождении своих сыновей Григория и Василия. 

[23] О сроке ссылки мы узнаем из упомянутого дела Бырду М.В., которой после побега с места сслыки и повторной депортации в 1949 году «под роспись» довели до сведения, что раньше июня 1961 года она без разрешения спецкомендатуры не имеет права покидать место обязательного поселения. Срок исчислялся с момента первой депортации в июне 1941 г.

[24] Архив МВД РМ, Дело Бырду М.В., в нем Личное учетное дело №779 на Бырду Григория Васильевича, Арх. № 40972, стр. 7.

[25] Его брат Василий Бырду, который выжил в лагере и в ссылке,  вернулся в Молдавию в 1958 году и поселился в пос. Ниспорены.

[26] Архив МВД, дело Бырду М.В.. Жалоба Григория Бырду по поводу прописки была написана на имя Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Леонида Ильича Брежнева.

[27] Архив МВД РМ, Дело № 1263 о выселении кулака Самсон Степана Григорьевича, стр. 21.

[28] Там же, стр. 38

[29] Необходимо отметить, что тяжелее всего в ссылке приходилось семьям без сильных физически мужчин, которые могли работать и зарабатывать деньги, строить жилье для своих семей и т.д.. Мужчина повышал шансы на выживание. Семьи без мужчин, зачастую, весь период ссылки жили в помещениях (часто барачного типа), изначально предоставленных местными властями.

[30] Архив МВД РМ, Дело Бырду М.В., стр.85.